Ничего не может произойти без наличия определенного заряда энергии. Энергетика события первична по отношению к самому событию. Это – закономерность. Другая закономерность заключается в том, что определенному событию для его реализации необходима энергия соответствующего свойства. И наоборот: если мы наблюдаем событие определенного типа, то можно безошибочно определить, каким был характер энергии, запустившей данное событие. Перед грозой в атмосфере накапливается электрическая энергия. Наблюдая грозу, мы можем быть уверены в том, что до ее начала атмосфера была насыщена электричеством.
Электрическая энергия в атмосфере не гроза еще, а предвестница грозы, ее ЗНАМЕНИЕ. Такова сущность знамений. Они непосредственно предшествуют событию и несут в себе его энергетику. Умение распознавать знамения – это знание жесткой взаимосвязи между событием и запускающей событие энергетикой. Однако необходимо отметить, что умение «читать» знамение – удел очень немногих людей. Объясняется это тем, что в цивилизованных обществах, которые и инициируют события общемировой значимости, утеряно умение создавать и хранить предметы, аккумулирующие в себе энергетику судьбоносных событий. Если данный предмет (очень часто – несущий в себе ярко выраженное и очевидное символическое значение) пребывает в целостности, значит, энергетика разрушительных событий не высвобождена. Если предметы-символы разрушены или утеряны, значит надо ждать несчастий.
Все устроено так, что покушение на символический предмет есть покушение на то, что этот предмет символизирует собой, и является точным индикатором, показывающим избыток «электричества в атмосфере», то есть – наличие в общественном организме чрезмерных доз отрицательной энергии, которая не может не вызвать «грозового события» или целой цепи бедственных событий. Между символом явления и самим явлением существует прямая ценностная и, более того, энергетическая связь. Разрушить или забыть символ – значит разрушить или забыть ценностную суть явления.
У чеченцев когда-то было три таких символических предмета: «къоман йай» («национальный котел»), «къоман тептар» («национальная хроника») и «къоман мухар» («национальная печать»). Все они хранились в Нашахе, в родовой башне Моцар (Моцархой), древнего клана, который был хранителем этих общенациональных чеченских реликвий.
Прежде чем говорить о судьбе этих реликвий, необходимо сказать, что они с собой символизировали. А также – когда они были созданы (точнее – воссозданы с более древних образцов).
Национальный котел нес в себе символ пространственного национального единения 63 коренных чеченских тайпов. На бронзовых полосах, которые были вертикально припаяны к внешней стороне котла, были выбиты названия этих 63 тайпов. По большим праздникам, в дни примирения кровных врагов или во время заседания Совета Страны (Мехк Кхел), котел выносился из боевой башни Моцар и в нем варилось мяса для коллективных трапез. Всегда – мясо быков. Котел – символ дружной семьи. Национальный котел символизировал, что чеченский народ является единой семьей братских тайпов, имеющих общую прародину в горах Нашаха.
Национальная хроника несла в себе символ единения всех поколений чеченцев во времени. Это был пергаментный манускрипт, на страницы которого различными системами письма заносились важнейшие события в жизни народа, описывалось его происхождение и родословные чеченских тайпов.
Национальная печать, которой скреплялись все важнейшие решения Совета Страны, символизировала собой сакральную связь чеченского народа, «народа пророка Ноя», с вечностью, с заветом первопредков с Всевышним, которому должно было соответствовать любое постановление Мехк Кхела.
Итак, эти три предмета символизировали собой единство чеченского народа в пространстве («народ и страна»), единство во времени («мы и наши предки») и единство в священном обязательстве следовать завету с Всевышним пророка Ноя, которого чеченцы считают своим первопредком («народ и Завет»). Соответственно этим символическим значениям, потеря национального котла должна была быть воспринята как знамение потери пространственного единства народа; потеря национальной хроники – как знамение разрыва связи между поколениями, а потеря национальной печати – как знамение нарушения древнего сакрального завета с Творцом, богоотступничество.
Три названные реликвии были созданы и водворены на хранение в замок Моцар в XVI веке христианской эры, когда чеченцы неимоверными усилиями преодолели длившуюся более ста лет внутреннюю смуту и создали общенациональное управление – Совет Страны. При сохранении самой широкой «тайповой автономии», были упорядочены вопросы войны и мира, землевладения, функции и прерогативы светской и военной власти и т.д. Именно с этих пор чеченцы и на деле, и в этническом самосознании из конфликтовавших друг с другом клановых альянсов превратились в единую нацию – нохчи къам.
Это позитивное историческое явление было символически запечатлено в трех предметах-реликвиях. Пока эти предметы существуют в целости и сохранности, былая разрушительная анархия не вернется и чеченцы останутся едиными в пространстве и во времени народом, верным священным нормативам завета, заключенного пророком-прародителем с Всевышним. Эти нормативы нашли свою правовую кристаллизацию в своде первичных адатов («Нахчи-Iедал»).
Однако выше говорилось, что предметы-реликвии были не столько созданы в XVI веке, сколько воссозданы. В древнем урартском священном городе Ардини (Ардини по-чеченски и означает «священный»), наличествует символика священного котла. В ассирийских надписях город Ардини назывался Муцацир (Моцацир). Потомки урартийцев – чеченцы, свой котел хранили в замке Моцар.
Были у урартийцев и летописи (в частности, известна летопись царя Аргишти), и «государственная печать». Но это древняя история, которая требует самостоятельного изложения. Отметим только, что у чеченских предметов-реликвий бесспорно имелись древнейшие образцы.
Котел был разрушен по приказу имама Шамиля двумя чеченским наибами весной 1846 года. Наибы были представителями тайпов Нашхо и Дишни. Осознав содеянное, они начали обвинять в этом святотатстве каждый другого. Между ними завязалась вражда, и их потомков удалось примирить лишь в 30-е годы XX века. Знаменательно, что после разрушения котла военная удача покинула чеченцев. В войсках Шамиля начались раздоры, раздоры начались и между чеченцами. Разрушительная для единства народа энергия распрей проявилась в разрушении «национального котла», а затем породила трагическое событие: поражение в Кавказской войне.
Хроника исчезла через сто лет, когда в 1944 году чеченцев депортировали в Центральную Азию. Известен человек, который хранил «къоман тептар». Но этот человек, как и хранимая им реликвия, бесследно исчез где-то на бескрайних казахстанских просторах. Связь поколений – можем ли мы утверждать, что она не распалась, если именно с «казахстанского пленения» среди чеченцев появились свои «иваны не помнящие родства», появились удивительные личности, которые называют себя чеченцами, но не являются таковыми по духу и складу характера.
Печать сохранилась. Известно селение, где она хранится, и известна семья, которая ее хранит. А это очень много значит. Это значит, что чеченцы не прервали сакральную связь с вечностью и сохранили условия для нового воссоединения. Так можно трактовать это знамение, если верить в знамения. Или можно не верить в знамения и прокладывать другие пути судеб.
Много странного происходит вокруг нас и в нас самих. Одни воспринимают это как предсмертную агонию, а другие – как муки рождения нового народа нохчи. Хасан Бакаев
