1945 год, 17 мая — в один из американских штабов у Зальцбурга в Австрии вошел гигантского роста шатен с выразительным, запоминающимся лицом, которое от левого уха до подбородка пересекал шрам. Вскинув в салюте руку к козырьку фуражки, на которой был череп с костями, он заявил:
— Штандартенфюрер СС Отто Скорцени сдается. Для находившегося на дежурстве «джи-ая» сдающиеся немцы давно стали таким же обыденным делом, как регулярно выдаваемые пайки.
— О'кей, Отто, идите в изолятор, — сказал он, вяло указал на дверь большим пальцем. Свирепо взглянув на американца, офицер повернулся, и в упавшем на него свете блеснули многочисленные награды и холодные, похожие на льдинки, серо-голубые глаза. Сидевший рядом офицер разведки, неприметный в своей поношенной форме, не отрывая взгляда смотрел на запястье немца.
— Часы Муссолини, — тихо сказал он. — Это Скорцени, суперагент нацистов №1, значащийся в нашем списке. У армейских контрразведчиков в той войне, пожалуй, не было противника более грозного, чем этот огромный, шести футов и четырех дюймов роста, дерзкий авантюрист. Скорцени командовал самой крупной диверсионной операцией из тех, что когда-то проводились против американских войск.
Переодевшись в форму американцев немцы сеяли панику в тылу противника во время своего зимнего наступления в Арденнах. Из-за них американские контрразведчики были вынуждены продержать своего главнокомандующего генерала Эйзенхауэра в его собственной штаб-квартире целых 10 дней.
А годом раньше Скорцени и команда (чуть больше сотни человек) прилетели на планерах и легких самолетах и похитили Муссолини у 400 его итальянских стражей с одной из горных вершин. Освобожденный дуче сформировал новое правительство в северной Италии, это помогло нацистам продолжать сопротивление. Муссолини подарил тогда Скорцени наручные часы с гравировкой, а Адольф Гитлер наградил Рыцарским крестом. И дал новое поручение…
1944 год, октябрь — германские шпионы донесли, что регент Венгрии Миклош Хорти собирается порвать дружеские отношения с фюрером и присоединиться к Сталину. В Венгрию был отправлен Скорцени во главе небольшого отряда, он штурмовал замок Хорти, но обнаружилось, что адмирал после своего свержения сбежал. Каким-то образом выяснили, где прятался Хорти, и к тому времени, когда русские уже прорвались через границы, Скорцени доставил его в Мюнхен.
В скором времени после дела Хорти Гитлер вызвал своего могучего любимца-специалиста по особым заданиям, чтобы поручить ему срежиссировать и разыграть его финальную авантюру. Гитлер планировал нанести мощный контрудар армиям союзников. Он хотел бросить свой последний стратегический резерв во главе с элитными танковыми дивизиями против наступавших в Арденнах американцев.
Части нацистов, прорываясь в северном направлении, должны были окружить половину находившихся в Европе американских, британских и канадских войск, захватить их огромные склады, а также стратегически важный порт Антверпен. В результате чего, как рассчитывал фюрер, действия союзников на Западном фронте будут парализованными, и немцы получат нужное время, чтобы произвести достаточное количество реактивных снарядов «Фау», реактивных самолетов и подводных лодок нового типа, чтобы в конце концов выиграть войну. Однако было необходимо захватить мосты через Маас, чтобы через него могли переправиться танки немцев…
22 октября Гитлер познакомил Скорцени со своим хитроумным планом. Скорцени было необходимо отобрать из всех родов войск 3 000 самых отчаянных вояк, умевших говорить по-английски, и, переодев их во взятую у пленных американцев военную форму, повести за линию фронта, где им предстояло шпионить, совершать диверсии, сеять панику и деморализовать противника. Им было надо захватить и удержать мосты через Маас для переправки главных сил. На подготовку операции Скорцени получил меньше двух месяцев.
Он собрал людей во Фридентале, неподалеку от Ораниенбурга, и познакомил их с оружием и снаряжением американцев, с особенностями подготовки, званиями и привычками американцев.
— Не надо быть чересчур военными, — инструктировал Скорцени. — Никакого щелканья каблуками. Эта операция была названа «Грайф». (Greif — по-нем. «захват»). Но сохранить ее подготовку в полном секрете не удалось. Разведка Первой американской армии смогла перехватить депешу с приказом о предоставлении Скорцени сведений о всех говоривших по-английски солдатах. Репутацию Скорцени хорошо знали.
Полковник Бенджамин Диксон докладывал 10 декабря, что этот приказ, возможно, предвещает спецоперации по проведению диверсий, нападению на штабы и другие жизненно важные армейские центры путем проникновения или заброски на парашютах специально отобранных солдат, и добавлял:
«Один весьма неглупый военнопленный, прежние умозаключения которого точно совпали с установленными фактами, сообщает о подготовке всех имеющихся средств для проведения крупномасштабного наступления». Но высшие офицеры разведки союзников сомневались. Как результат дополнительные войска в Арденны не отправили, а 16 декабря нацисты нанесли свой удар.
17 дивизиям нацистов, за которыми следовали еще 12, прокладывали путь тысячи артиллерийских орудий. А тем временем Скорцени на полную орудовал в тылу у американцев. «Грайферы» корректировали огонь своей артиллерии, перегораживали дороги сваливая деревья, перерезали телефонные провода. Они вносили беспорядок в передвижение американской техники, переставляя дорожные знаки, и уничтожали грузовики, снимая предупреждения, стоявшие у минных полей. Один из «грайферов», которого переодели солдатом военной полиции, стоя на перекрестке направил какой-то спешивший на передовую американский полк в другую сторону.
В конце концов американцы сообразили, что эту неразбериху учиняет проникший в их расположение противник. 18 декабря в Айвайле в Бельгии сержант военной полиции остановил трех ехавших в джипе «джи-аев», которые не знали пароля. Они предоставили документы, которые удостоверяли их принадлежность к Пятой бронетанковой дивизии, и дали довольно убедительные объяснения, но были «чертовски вежливы». Сержант перепоручил задержанных лейтенанту Фредерику Уоллашу, бежавшему из Дахау и бывшему прежде судьей. Теперь он с энтузиазмом допрашивал плененных нацистов. Он стал стыдить их: как, мол, они, солдаты рейха, могли надеть чужие мундиры — и эта тактика сработала, они сознались.
В скором времени американские офицеры контрразведки нашли немецкую радиостанцию и книгу кодов в одном из джипов, а американские радисты засекли, как немцы из других джипов передавали сообщения о совершенных ими диверсиях. После этого началась широкомасштабная охота за шпионами. Пароли были бесполезными — немцы могли узнать их, потому солдаты военной полиции и контрразведки, останавливая джипы и другой транспорт, спрашивали всех подозрительных:
— Что значит «Браун Бомбер»? («Brown Bomber» — прозвище американского боксера тяжелого веса Джо Луиса, чемпиона в 1937–1949 гг.) Где находится «Уиндисити»? («Ветряной город»— Чикаго.) Что такое «Войс»? (Voice — на армейском сленге — «рация».) Скажите «wreath» (почти все немцы вместо th говорили t). Такие проверки проводили на многочисленных дорожных постах при движении и к фронту и в тыл, при этом особое внимание уделяли сидевшим сзади, которые, как скоро было выяснено, говорили по-английски хуже. Некоторых переодетых немцев-водителей такие вопросы ввергали в панику, и они выдавали себя, пытаясь прорваться через пост вперед или повернуть назад.
19 декабря контрразведчики обратили внимание на двух лейтенантов, спокойно сидевших в джипе и наблюдавших за спешившими мимо них на передовую частями. При проверке их личные знаки, справки о военной квалификации и прохождении боевой подготовки не вызывали сомнений. Они сказали, что обучались в КэмпХуде. И тут один из проверяющих спросил:
— Вы были в Техасе? — Нет, — ответил один из «лейтенантов». — Никогда. — Заберите их! — тут же приказал контрразведчик. — Кэмп-Худ находится в Техасе! Затем в Льеже — месте переправы через Маас и одной из главных целей Скорцени — приехавшая в джипе группа «американцев» попыталась выяснить местонахождение штаб-квартиры командующего и была немедленно окружена солдатами военной полиции.
Вызванный Уоллаш быстро «расколол» одного белокурого «лейтенанта», и тот выдал имена и описал всех офицеров Скорцени и сообщил, что экипажи особой 150-й танковой бригады, тоже находившейся под его командой, сидя в захваченных американских танках, «отступая» будут захватывать мосты через Маас. После этого «лейтенант» был доставлен в штаб Первой армии. Там он заявил, что рассказал все, что ему было известно.
— О'кей, — ответили ему, — тогда мы отдадим вас комиссару. Как и большинству нацистов русские внушали «лейтенанту» ужас, потому, оказавшись перед верзилой в красноармейской форме, который стал орать на него и задавать вопросы по-немецки с сильным акцентом (будучи американцем из Милуоки), он побледнел и прохрипел:
— Еще нам нужен Эйзенхауэр. Скорцени сопровождаемый группой своих людей, переодетых американскими офицерами, повезет будто бы захваченных нацистских генералов в штаб вашего верховного командования в Версале для допроса. Они будут ехать на американских машинах и, когда окажутся внутри, пустят в ход оружие, и Эйзенхауэр будет похищен или убит самим Скорцени. История могла оказаться выдуманной, но штаб верховного союзного командования решил принять меры безопасности. Отель «Трианон» и другие здания, которые занимал штаб, были окружены колючей проволокой, танками и почти тысячей хорошо вооруженных солдат военной полиции и «джи-ай».
Пять офицеров контрразведки следили, чтобы всех приходивших к Эйзенхауэру вначале встречал и опознавал его адъютант, а его самого поместили в огороженный со всех сторон дом, двери, окна и крыша которого охраняли солдаты. Несколько дней генерал просидел взаперти, так как контрразведчики опасались снайперов.
Тем временем в Бюле 50 «американских» танков 150-й танковой бригады расстреляли ничего не подозревавший американский бронетанковый батальон. Американцы забили тревогу: «В нас стреляют наши же танки!», и военной полиции было приказано докладывать обо всех незапланированных танковых передвижениях. Движение судов по Маасу прекратили, оба берега патрулировали, и всех, кто пытался переплыть реку, задерживали и подвергали проверке. Благодаря этим мерам были захвачены 54 немецких солдата в форме союзников или гражданской одежде.
В Мальмеди Скорцени встретил готовую к бою артиллерию американцев и перед тем как начать атаку отправил людей узнать сколько у них орудий и какого калибра. Предупрежденные артиллеристы задержали лазутчиков и дали из орудий свой ответ. Присвоенные американские танки были разбиты, и из них в скором времени были извлечены мертвые и раненые немцы, все в американской форме.
22 декабря в Первой армии начался военный трибунал над захваченными в плен участниками операции «Грайф». Все они были признаны виновными в нарушении законов ведения войны посредством ношения военной формы противника на занятой им территории с целью шпионажа и диверсий. Приговором была смертная казнь. Расстрельная команда привела смертные приговоры в исполнение.
Неизвестно, сколько сотен «грайферов» погибло в бою, но известно, что после трибунала было казнено около 130. Офицеры контрразведки Первой армии передали по «Радио Люксембург» их имена, подробности операции «Грайф» и приметы еще не схваченных офицеров, в первую очередь Скорцени. Ожидавший результатов разведки вместе со своими танкистами, Скорцени ранило осколком снаряда. Он решил рискнуть — прорваться вперед с остатками своей бригады и двинуться дальше, но тут из полученного радиосообщения стало понятным, что шансы на выполнение операции равны нулю, и он с неохотой приказал своим подчиненным снять американскую форму.
Одним из последних заданий, выполненных после этого Скорцени, было приготовление и распределение капсул с ядом, которыми впоследствии отравились многие нацистские лидеры, в том числе Геринг и Гиммлер.
Сдавшись американцам, Скорцени заявил, что он в действительности вовсе не собирался убивать Эйзенхауэра, что это была просто легенда, которую он придумал, для воодушевления своих людей. К тому же он знал, что кто-то из его людей может оказаться в плену и расскажет о ней, чем увеличит наше замешательство. Под конец Скорцени заявил:
— Если бы я планировал это, я бы попытался осуществить, а попытавшись осуществить, я бы добился успеха. Перед состоявшимся в Дахау судом, функции которого выполняли девять офицеров, обвинители Скорцени сняли с него некоторые обвинения, включая соучастие в пресловутом убийстве американских военнопленных в Мальмеди. Скорцени говорил, что не только его «грайферы», но и британские и советские разведчики надевали военную форму противника, и что он велел своим людям использовать ее только для перехода линии фронта, а перед началом боевых действий снять. 1947 год, 8 сентября — трибунал после всего лишь двух с половиной часов совещания освободил Скорцени и семерых его соратников.
— Меня судили честным судом, — признал Скорцени, — и не применяли никакого физического воздействия, хотя мне и довелось провести 22 месяца в одиночном заключении. Моя единственная жалоба — кто-то «освободил» меня и от часов, подаренных Муссолини. После этого Скорцени, как офицер СС, должен был предстать перед немецким судом по денацификации. Сидя в немецкой тюрьме, он получал письма от своих почитателей в Америке, которые предлагали ему помощь. Утром 27 июля 1948 г. тюремщики обнаружили, что Скорцени сбежал.
— У этого человека есть много сторонников на свободе, — заявил его обвинитель полковник Альфред Розенфельд. — Они намереваются организовать подполье и предложить ему возглавить его. Теперь самый опасный человек в Европе на свободе. Местонахождение Скорцени на протяжении долгих лет оставалось в тайне. Потом пришло сообщение, что он живет в Мадриде и появился на заупокойном богослужении в честь Муссолини в 18-ю годовщину со дня смерти диктатора Италии.
Journal information