Это пари между египетской царицей Клеопатрой и ее сиятельным любовником, римским военачальником Марком Антонием, считается самым дорогостоящим за всю историю от сотворения мира. Однако, начиная рассказ о нем, сообщим, что суммы, о которых пойдет речь, следовало бы, конечно, исчислять не в американской валюте, а в древнеримских сестерциях. Впрочем, мы пошли на этот пересчет сознательно. Ибо, повторяя вслед за древнеримским писателем Плинием Старшим (23-79 годы) историю о том, как царица Клеопатра растворила в сосуде с уксусом сережку с жемчужиной ценой 10 миллионов сестерциев, большинство современных исследователей лишают нас, простых смертных, возможности представить, сколь в действительности была расточительна очаровательная спорщица. И могла ли она хотя бы в принципе носить такие серьги — причем в обоих ушах.
Древняя легенда от Плиния Старшего
Для начала — вот сюжет, изложенный в «Естественной истории» Плинием Старшим. Клеопатра и Марк Антоний поспорили, сможет ли царица закатить столь дорогой пир, что он окажется не по карману ее влиятельному любовнику (к слову, известному гурману).
Дабы выиграть это пари, Клеопатра -читаем у Плиния — «повелела, чтобы слуги поставили пред нею сосуд с уксусом. Она сняла жемчужную сережку и бросила ее в уксус, а когда жемчуг растворился, выпила все это».
Тут отметим: во-первых, римский философ-натуралист пишет, что жемчуг тот был «самым большим во всем свете, замечательным и по-настоящему уникальным произведением природы», во-вторых -упоминает, будто Клеопатра хотела также поступить со второю сережкой, но была остановлена полководцем Аюцием Планком, взявшимся судить спорщиков...
Поразительно, но вот уже 2000 лет ученые спорят: могло ли иметь место событие, описанное Плинием? Поразительно уже хотя бы потому, что их диспуты, как мы увидим далее, свидетельствуют скорее о не очень высоком научном уровне спорщиков, нежели ведут к установлению истины о споре, упомянутом Плинием спустя свыше 100 лет после смерти легендарной царицы.
Блеск и нищета ученых толкователей
Почему-то ученых, ставящих свою научную репутацию на службу Клеопатре (или, напротив, обличающих «миф, созданный Плинием»), более всего волнует, может ли жемчуг раствориться в уксусе. Но — пусть так. Последуем за их логикой и разберемся в данном вопросе.
Процитируем из «Мышления древнего мира» (1937 год) Герберта Везереда: «К сожалению для автора этой истории, жемчуг не растворяется в обычном уксусе». А вот — Харрис Рекхем, осуществивший перевод «Естественной истории» в 1940-м: «Нет такого уксуса, который растворил бы жемчуг!» Вторит Везереду с Рекхемом и биограф Плиния Старшего Джон Хиль, сообщающий в своей книге «Плиний Старший в науке и технологиях» (2000 год), что «никакая уксусная кислота не способна растворять жемчуг».
Все эти ученые, по образованию филологи, неправы: жемчуг распадается в уксусе. Но дело даже не в том, что филологи не разбираются в химии — это было бы еще простительно. Дело в том, что они -при всей славе их имен на Западе — даже не удосужились прочесть классических трудов по вопросу, который взялись растолковывать почтенной публике. А ведь эксперименты, развенчивающие их утверждения, проводились еще в 1881 году немцем Людвигом Фридлендером. А совсем недавно (2010 год) — американцем Пруденсом Джонсом из Университета Монклер.
Другое дело, что для растворения 5%-ным раствором уксуса жемчужины весом около 1 грамма требуется, согласно тому же Пруденсу Джонсу, от 24 до 36 часов. И не столь уж важно, что ускорить этот процесс можно, например, вскипятив уксусную кислоту, — ибо у Плиния не сказано, что царица глотала кипяток. Более значимо то обстоятельство, что пока одни ученые напрочь отрицают способность уксуса растворять жемчуг, другие — тс>т же Джонс — даже не задаются вопросом о реальном весе легендарной жемчужины Клеопатры. И экспериментируют, по неведомым причинам, с 1 граммом жемчуга, впоследствии сообщая, что, по Джонсу, «такой напиток пусть и не столь изыскан, как мартини, но все же достаточно приятен на вкус».
Как итог бульварная пресса из года в год балует нас новостью о том, что события, описанные древним римлянином, окончательно разоблачены (или подтверждены). Самое занятное: для того чтобы поставить точку в этой дискуссии, вовсе не обязательно иметь фундаментальные познания в химии, равно как и в филологии. Хватит наличия калькулятора под рукой.
Разберемся с сестерциями
Что такое в современных, реалиях 10 миллионов сестерциев? Ответ: это 1,764 английского золотомонетного фунта. (Видимо, эта «почти единичка» и ввела в заблуждение почтенного Пруденса Джонса, когда он экспериментировал с 1 граммом жемчуга.) Один упомянутый фунт составляет 12 более привычных для нас тройских унций (или 373,2417216 грамма). Умножаем 1,764 на число в скобках — и получаем ориентировочный вес «изящного украшения» в не менее изящном ушке Клеопатры. Приблизительно 658 граммов!
Оцените цифру. Оттяните себя за ухо. А теперь давайте вспомним, что, по Плинию Старшему, столь «невесомая» сережка имелась в каждом ухе египетской царицы. Представляете, сколь изящной она предстала пред очами изумленного Марка Антония? Думается, подобное появление перед возлюбленным — даже если бы такой вес выдержали мочки ушей, — было бы для Клеопатры куда менее допустимым, нежели возможность расстаться с украшением, стоившим в актуальном пересчете 30 миллионов долларов.
Почему мы говорим о приблизительном весе? Да потому, что и в годы жизни Клеопатры (69-30 годы до нашей эры) золото ценилось значительно дороже жемчуга. Упрощенно: за 1 грамм «металла Солнца» покупателю отвесили бы и 5, и 10 граммов жемчуга. Еще проще: настоящая подвеска должна была бы весить намного больше 658 граммов.
Но давайте представим, что речь у Плиния идет даже не о золоте, а о серебряных, или — хуже того — о латунных сестерциях. Давайте допустим, что даже в Древнем Риме были «распилы» с «откатами». Предположим, за 10 миллионов сестерциев Клеопатра обрела два украшения, каждое весом не п6 658, а, скажем, всего лишь по 60 граммов. Но и тогда для растворения жемчуга в уксусе потребовалось бы, исходя из актуальных экспериментов Пруденса Джонса, как минимум 1440 часов, или 60 суток. Как хотите, но трудно поверить, будто легендарное пиршество Клеопатры и Марка Антония продолжалось два месяца, в течение которых римский полководец ждал, пока его любовница — уж простите за такой стиль — «что-то» в «чем-то» растворит.
Версия: шутка Клеопатры
А теперь — пусть читатель улыбнется и отдохнет от цифири, понадобившейся нам исключительно для того, чтобы продемонстрировать пробелы в логике ученых, до сих пор спорящих о том, «выпила ли Клеопатра жемчуг или нет».
Вот наша версия: египетская царица могла подшутить над несгибаемым, но не слишком проницательным воителем. Например, просто-напросто продемонстрировать ему ловкость рук, имитируя погружение огромной жемчужины в кубок с уксусом, заменив последний хорошим вином.
Почему такая версия имеет право на существование? Потому что в анналах истории есть свидетельства аналогичных шуток в исполнении Клеопатры, любившей дурачить славного воина. Чего только стоит история о том, как царица повелела пловцу спрятаться подле корабля, с которого Марк Антоний ловил рыбу, и навешивать сиятельному удильщику… уже готовую, соленую рыбу на крючок!
Если верить древним хроникам, то до гордого римлянина не сразу дошел розыгрыш — к удовольствию шутницы, наблюдавшей, едва сдерживая смех, за его изумленным лицом. Так почему бы не представить, что и в случае с «жемчужиной о 10 миллионах сестерциев» тоже имел место легкий розыгрыш? К слову, пусть читательницы «Тайн XX века» сами проведут «научный эксперимент», повторив опыт Клеопатры перед любым представителем мужского пола. Думается, спрятать снятую сережку в ладони не составит труда проворным женским пальчикам. Задачу же Клеопатры облегчало и то, что, судя по описанию Плинием легендарного пира, свой знаменитый спор Клеопатра выиграла как раз тогда, когда Марк Антоний уже был подшофе.
Что общего между Плинием Старшим и… женой Цезаря?
Ответ: и тот и другая — вне подозрений. Размышляя, могла ли Клеопатра растворить дорогостоящую жемчужину в уксусе или нет, большинство современных исследователей даже не задаются вопросом: «Не списал ли Плиний Старший весь этот сюжет у предшественников?» Между тем такое вполне могло быть.
Вспомним: Клеопатра умерла в 30 году до нашей эры. Плиний рассказал о знаменитом споре в 77 году уже нашей эры. То есть через 100 лет после того, как легендарный спор (якобы) произошел. А теперь давайте задумаемся: аналогичный сюжет — за разницей лишь в личностях спорщиков — появляется впервые еще у Горация в его «Сатирах» (приблизительно 33 год до нашей эры). Далее этот сюжет кочует от Валерия Максима, римского писателя времен императора Тиберия, до Гая Светония Транквилла. В общем, как предшественников, так и последователей у Плиния Старшего не счесть.
Что касается последователей, то среди них мы упомянем, в первую очередь, американских рекламистов, пропагандировавших «аналог напитка Клеопатры» еще в 1960-1970-х годах. Ибо вне зависимости оттого, имел ли место спор царицы и Марка Антония, жемчуг, растворенный в уксусе, а затем смешанный с вином, еще со времен Средневековья считался на Западе превосходным средством от расстройства желудка — спутника обильной трапезы со щедрыми возлияниями.
Мелко растолченный дешевый жемчуг, изначально размягченный горячим паром, а затем в порошкообразном состоянии растворенный в подогретом уксусе и вине,, упоминается в качестве «верного снадобья от живота» в трудах Уильяма Шекспира, а также Фрэнсиса Бэкона. В общем, в любой легенде есть как минимум доля правды. Не составляет исключения и древний миф о напитке ценою 30 миллионов долларов.
Александр Гришин
