— Не переживайте, он жив и здоров - в плену у батальона Донбасс. В трубке секундная тишина, и дичайший крик сквозь слёзы: «Коостя! Костя! Серёжа в плену. Ты слышишь, он в плену у фашистов".
— Да не переживайте вы, всё с вашим сыном будет нормально.
Но в трубке слышен только женский плач, настоящая истерика, рядом слышится голос:
— Дай трубку мне, это скорей всего аферисты звонят, сейчас деньги требовать будут.
Женщина кричит: — Зачем я тебя, старого дурака, послушала, надо было заплатить и всё.
Тут в трубке голос того самого Кости, который взял телефон:
— Слышите, уроды укропские, я гвардии старший лейтенант в отставке Константин Ф…..о, если с головы моего сына упадет хоть один волос, я вас всех найду и на части разорву, поверьте, я знаю, как это делается.
Опять я:
— Алло, вы слышите, мы вам для этого и звоним — приезжайте, заберите вашего сына.
— У меня нету таких денег, которые вы запросите, я ветеран и инвалид, но я вас всех найду, вы слышите …. (череда мата). Я ещё могу держать оружие в руках, я в Афгане….
— Алло, меня не интересует ваша биография, приезжайте и заберите вашего сына.
В трубке слышится только перепалка между родителям, хочу положить трубку. Подходит наш старший:
— А ну, дай трубку, я с этим афганцем поговорю. — Алло? Филин, ты слышишь?
На другом конце гробовая тишина
— Алло, б…дь, Филин, я знаю, что ты меня слышишь.
Оттуда едва слышно: «Аллоооо."
— Ну вот, отозвался, что , б…дь, не узнаёшь боевых товарищей, совсем память отшибло?
— Саня, это ты?
— Ну, а кто ещё?
— Ты что, тоже в плену?
— В каком, на …й, плену? Ты что, совсем там ё....ся? Телевизор меньше смотри. Я командир украинского батальона Донбасс.
— Как командир? Там же одни террористы и фашисты.
— Ты большую часть этих фашистов и террористов уже лет тридцать знаешь…Ты же Федота помнишь? Сеню и Ваську Рыжего, все тут старички воюют, много, кто из наших донецких здесь.
Снова тишина, и уже неуверенным голосом:
— А Андрюха, мой кореш где?
— Андрюха на том свете уже, погиб ещё в июне, одним из первых.
— А я звоню ему, а у него телефон выключен, я подумал, он в Россию сбежал.
— Приедешь, расскажу лично, как Андрюха от нас сбежал. Ты сына забирать-то приедешь?
— Приеду, конечно, приеду, только как?
— Молча, через Харьков, по-другому никак, мои ребята тебя встретят.
— Завтра выеду.
— Вот тебе телефон, тебя встретят и проводят куда надо.
Через два дня батя пленного солдата российской армии был уже в той самой хате, пил горькую с командиром на пару и вспоминал другую войну.
На утро двух пленных пацанов и батю, лейтенанта в отставке, с кем я разговаривал, повезли назад на границу с Россией.
Ещё через сутки батя появился в нашем расположение снова: — Я тут подумал и решил не уезжать, пацана в Киев отправил, а сам к вам. Оружие дадите? Хочу бить этих кремлёвских фашистов, Путин мразь брехливая ещё та.
И заплакал...
Journal information